Где ты ищешь меня, человек?

 

* * *

Если праведник ты , для чего ж говоришь ты о кастах?

Ищут Бога все люди — торговец, и воин, и жрец.

Благ цирюльник, почтенен кожевник… Ты Швапачу вспомни:

 

Подметальщик по касте, он славен, пророк и мудрец.

Мусульманство и вера индусов приходят к пределу,

За которым различия нет, — ты пойми наконец!

 

* * *

Для чего совершать омовенья?

Бесполезна святая вода.

Потому что я сам в ней купался,

понял я: то простая вода!

Я взывал к нему — Бог не ответил,

и я понял, что бог — истукан.

Я завесу невежества поднял

и пураны отверг и Коран.

Лишь добро есть основа познанья,

о Кабир, всё иное — обман!

 

 

* * *

Йогу душу не покрасить — так покрасил он одежду,

В храме кланяется камню — посмотрите на невежду,

Волосы скрутил он в узел, дыры в мочках проколол,

Бородой трясёт он длинной, — ну, ни дать ни взять — козёл!

Он убил в себе живое, мысль свою, свою надежду,

Стал он евнухом, бродягой, в глушь лесную он забрёл.

Бреет голову, бормочет он слова из древней “Гиты”,

В болтуна он превратился, — сколько чуши намолол!

Говорит Кабир: “О брат мой, к мраку смерти не иди ты,

Руки, ноги в тяжких путах, — ты не тем путём пошёл!”

 

 

* * *

— Какой он -Бог? Скажи, какой? —

Кричит на господина мулла.

— Ужель, мулла, твой бог — глухой?

Вот мошка, пусть она мала,

Но если были бы надеты

На лапках у неё браслеты,

Их звон дошёл бы до творца…

Считай же чётки без конца

Иль касты знак на лбу черти,

А то и косу отпусти,

Но к Богу ты взывать не смей:

Ведь правды нет в душе твоей.

 

 

 

* * *

О брат, живи разумно, сознавая:

Твоё освобожденье — жизнь живая.

 

Когда в цепях обрядов ты пребудешь,

Погибнешь, а свободы не добудешь.

 

Ложь, будто бы твой дух взовьётся к Богу, —

Ужели к смерти нам искать дорогу?

 

Омойся в правде, — так мы чище станем,

Сильны мы только света созиданьем.

* * *

Та любовь на земле мне милее всего,

Что влюбить меня в жизнь мою хочет.

Словно лотос она, что цветёт на воде,

А вода лепестков не замочит,

Как супруга она, что взойдёт на костёр,

Но любовь свою не опорочит.

Океан — не река, нет предела ему,

Он опасен, он бурей грохочет,

Только смелый дерзнёт океан переплыть, —

Так Кабир говорит и пророчит.

 

 

* * *

От радости жизни ликует на дереве птица,

Никто не поймёт, как могла её песня родиться.

 

Под сенью тенистой, ветвистой гнездо она прячет,

Чуть утро — она улетает. Но что это значит?

 

Никто мне не скажет о том, что во мне эта птица,

Под тенью любви, лишена очертаний, гнездится.

 

Нет цвета у ней, а не скажешь, что нет у ней цвета,

Придёт ли, уйдёт ли — оставит тебя без ответа.

 

Кабир говорит: “Что за птица на ветках ликует?

Пусть пандит попробует этот рассказ растолкует!”

 

 

* * *

Не спи, подруга, — дорого заплатишь!

День вспыхнул. Неужель его утратишь?

 

Проснувшимся — алмазы без числа…

Всё потеряла ты, пока спала!

 

Твой друг умён, ты ложа с ним не делишь,

Ему постель ты, глупая не стелешь.

 

Так друга не узнаешь никогда.

Опомнись, дурочка, ты молода!

 

Проснись, проснись и убедись воочью:

Любимый твой проснулся, видно, ночью,

 

Свою постель покинул на заре,

И пусто в доме, пусто на дворе…

 

Сказал Кабир: “Лишь тот от сна воспрянет,

Кого оружье слова в сердце ранит”.

 

 

 

 

* * *

Расскажи мне, о лебедь, прекрасную сказку былого.

Из какой ты страны прилетел? Где опустишься снова?

Где же ты отдохнёшь и на что ты надеешься, лебедь?

О, проснись и со мною ступай среди дня молодого!

Есть страна, где ни горестей нет, ни сомнений, ни смерти,

Где медовые рощи в цвету, — не чуждайся их зова:

Сердцу — мудрой пчеле — там не надобно счастья иного.

 

 

* * *

Что я скажу про беспредельность мира?

Поймёшь меня иль не поймёшь?

Скажу я: “Мир во мне”, — позор для мира.

“Мир вне меня”, — но это ложь.

Одушевлённый, неодушевлённый,

Не скрыт, не явен — он хорош,

Он познаваем и непознаваем…

О, как его ты назовёшь!

 

 

* * *

Мой друг, не ходи по садам: сам ты сад несравненный!

Средь множества лотосов сядь и любуйся вселенной!

 

 

* * *

Где ты ищешь меня, человек? Здесь я, здесь, недалёко!

Нет ни в храме индусском меня, ни в мечети пророка,

Нет в обрядах меня, нет в отказе от радостей жизни.

Если вправду ты ищешь меня, то отыщешь мгновенно.

Слушай, брат, что Кабир говорит: “всё живое священо”.

 

 

* * *

Тучи закрыли всё небо, тучи плывут издалёка.

Как однозвучно бормочет ливень, пришедший с востока!

Пахарь, ступай же на поле: пусть по каналам широко

Влага любви разольётся, — слышишь ты песню потока?

Тучи закрыли всё небе — много получишь ты хлеба,

Ты, земледелец, накормишь и мудреца и пророка!

 

 

* * *

Мы знаем, как трудно бойцу на войне,

Как страшно гореть овдовевшей жене,

 

Но битва за правду во имя добра

Труднее войны и страшнее костра.

 

Для стычки с врагом есть конец и предел,

И смертью кончается вдовий удел,

 

А битва за правду не знает конца, —

Ей, друг мой, не хватит всей жизни борца.

* * *

Ты слышал ли струн полновластных напев беспредельный?

Звучат они в сердце — вне сердца ты их не услышишь.

Какой в этом смысл, что упал ты на коврик модельный?

Коль ты не изведал любви — все молитвы бесцельны.

Ты роешься в книгах, мулла, и других поучаешь,

Но что в этом толку, коль сердце твоё не задето

И так ты далёк от любви — от источника света?

Пусть джайны бредут нагишом, йоги красят одежду, —

Не глупо ли красить одежду не знающим цвета

Любви? А Кабир говорит, и запомните это:

Мы дома иль в стане военном, в саду или в храме —

Везде есть дыханье любви, и всегда оно с нами.